Вы знаете государство, в котором проживает около 3,5 миллионов человек, которое граничит с Европейским союзом, получило глубокие раны после войны 1992 года за территориальную целостность и которое по прошествии более четверти века продолжает оставаться государством, находящимся в переходном периоде, бедном и с большим числом безработных? Государство, раздавленное делением на части, вызванным политиками, где коррупция контролирует все полномочия власти, а безнаказанность — это закон для сановников, пойманных за руку в казне страны? Знаете ли вы о государстве, в котором коррумпированным чиновникам удается бежать за границу, пользуясь преимуществами нескольких граждан, и не возвращаться, чтобы предстать перед судом?
Как вы думаете, это о Республике Молдова? Да. Но не только. Это также о Боснии и Герцеговине. И поездка в сердце Балкан помогает нам холодно проанализировать похожие проблемы другого государства, чтобы в конце концов понять, как две страны, расположенные на разных границах Европейского Союза, которые приняли решение об европейской интеграции, сталкиваются с проблемами в правосудии, с коррупцией и прозрачностью использования государственных денег.
И ещё об одном. Мы решили поговорить о Республике Молдова и Боснии и Герцеговине также потому, что на пути к национальному освобождению у них есть похожие главы. Расположенная на пересечении важных торговых путей территория, на которой сегодня раскинулась Республика Молдова, стала на протяжении своей истории жертвой интересов великих держав, также как Босния и Герцеговина. Обе страны более, чем за полвека прошли через опыт аннексии великими империями, оккупации и трансформации в социалистические республики: Босния и Герцеговина была частью Социалистической Федеративной Республики Югославии, а Республика Молдова — Союза Советских Социалистических Республик. В начале 1990-х годов, когда они объявили о независимости, обе страны пережили внутренние военные конфликты, и по сей день всё ещё в поисках своей национальной идентичности. Еще одной важной вехой в развитии этих стран является стремление стать частью Европейского Союза. Если Республика Молдова подписала соглашение об ассоциации с ЕС в 2014 году, Босния и Герцеговина получила это соглашение в 2008 году, а в 2016 официально запросила членство в ЕС.
Прежде чем отправиться в Боснию и Герцеговину, давайте рассмотрим некоторые ориентиры: многонациональную и децентрализованную страну в юго-восточной Европе, во главе с тремя президентами, каждый из которых представляет этническую группу, причем система правления там считается одной из самых сложных. в мире с чрезмерной бюрократией, политизированной справедливостью и повсеместной коррупцией. Тем не менее, в международных рейтингах Босния и Герцеговина почти на 30 позиций выше, чем Республика Молдова.
С населением всего 3,5 миллиона человек, как и в Республике Молдова, Босния и Герцеговина была разделена территориально с 1995 года в соответствии с этнической демаркацией и до сих пор представлена на политическом и административном уровнях по этническим критериям.
Соответственно, государство состоит из 3 частей: двух образований со своими парламентами и правительствами, Федерации Боснии и Герцеговины и Республики Сербской, а также района Брчко, автономной и нейтральной административной единицы, находящейся непосредственно под государственной властью. Если в Республике Сербской живут, в основном, сербы, то Федерация, населенная боснийцами и хорватами, делится на десять кантонов: шесть принадлежат боснийцам и четыре — хорватам.
На центральном уровне существует Совет министров, двухпалатный парламент и коллективное председательство в составе трех членов, каждый из которых представляет один из трех народов (боснийцев, сербов и хорватов), избираемых на четырехлетний срок, который сменяет действующее Президентство.
Как говорят наши собеседники, в такой децентрализованной и бюрократической системе, в которой политика способствует разделению граждан, очень легко развивать теневой бизнес.
«Я не думаю, что система в Боснии и Герцеговине настолько сложна. Я имею в виду, что не сложнее, чем в других странах», — объясняет политолог Ивана Марич, выступая с критикой в адрес правительства, к которому мы обратились в Сараево.
Это говорит о том, что на самом деле источником всех проблем в государстве являются коррупция и политики, играющие на целостности страны, а не сама система.
«Они (политики) заставили людей ненавидеть друг друга больше, чем они ненавидели друг друга сразу после войны, после того, как они стреляли друг в друга. Сейчас и мы ненавидим друг друга больше, чем 20 лет назад, потому что они (политики) действительно отравили нас. Они создают атмосферу страха, ненависти и всего остального, потому что это самый простой способ для них победить на выборах. И это то, что их интересует, чтобы получить возможность украсть больше денег», — подчеркивает Ивана Марич.
С другой стороны, Республика Молдова является парламентской республикой с одним президентом, единым парламентом и центральным правительством, но с не меньшей бюрократией и с не меньшим количеством проблем. В стране есть 400 километров неконтролируемой границы и образование со статусом автономии на своей территории.
С небольшими природными ресурсами, зависящая от российского газа, с экономикой, основанной, главным образом, на сельском хозяйстве и денежных переводах молдаван, работающих в Европе, России и других странах бывшего СССР, Республика Молдова приобрела статус самого бедного государства в Европе и одного из самых коррумпированных. Тем не менее, Республика Молдова стала объектом расследования, когда из банковской системы страны был украден один миллиард долларов США, то есть 12% ВВП. Пять лет спустя расследованию все еще нет конца, и деньги до сих пор не возвращены.
Фактически коррупция в Молдове за последнее десятилетие прошла несколько этапов: от повсеместного распространения до «политизации» борьбы с коррупцией путем устранения политических конкурентов и конкурентов в бизнесе и, наконец, захвата государства. Этот процесс был вызван продажей парламентских голосов в предыдущем законодательном органе, расцветом коррупции, параличом судебной власти из-за кумовства и ограничения доступа прессы к информации.
Чтобы лучше понять положение дел в Боснии и Герцеговине, а также увидеть, где находится Республика Молдова в этом отношении, достаточно определить позиции двух стран в международных рейтингах по восприятию коррупции, прозрачности государственных институтов и независимости судебной власти.
Статистическая картина на 2019 год в отношении двух стран может измениться и не обязательно в лучшую сторону.
Это происходит потому, что в течение более года после всеобщих выборов в октябре 2018 в Боснии и Герцеговине не было действующего Совета министров, поскольку трем президентам, Милораду Додику, Сефику Дзаферовичу и Желько Комшичу и, соответственно, партиям, которые они представляли, не удалось достичь общего знаменателя. Основным моментом в переговорах о формировании нового боснийского правительства была позиция трех участников в отношении членства в НАТО. В то время как политические лидеры боснийской и хорватской общин поддержали возможное присоединение, сербский член боснийского трехстороннего президентства Милорад Додик выступил против этого и настоял на проведении референдума. Только 19 ноября 2019 года все трое достигли консенсуса.
Протестующие, организованные и оплаченные Демократической партией Молдовы, «защищают» государственные институты и протестуют против правительства Санду. Июнь 2019 г., Кишинев.
Если Босния и Герцеговина по-прежнему не имеет исполнительной власти более года, политики в Республике Молдова сумели за последние полгода объявить Республику Молдова захваченным государством и свергнуть партию, возглавлявшую страну в течение последних четырех лет, установить другое проевропейское и честное правительство, но вскоре свергнуть его из-за разногласий по поводу назначения генерального прокурора страны.
В то время как в верхних эшелонах власти ведутся переговоры и обсуждаются политические компромиссы, обычные люди вынуждены в одиночку бороться с социальными проблемами, коррупцией, избирательным правосудием и безработицей.
Везде, где есть деньги и товары, велика коррупция
Лейла Бичакчич, директор Центра журналистских расследований в Боснии и Герцеговине, разъясняет, что означает коррупция в сердце Балкан с точки зрения журналистских расследований, которые разоблачают коррупцию на всех уровнях.
«Что касается коррупции, то в Боснии и Герцеговине нет ни одного сегмента, который бы не затронуло это явление. Мы говорим о коррупции, когда вы записываете своего ребенка в школу, когда вы идете в школу, когда полиция останавливает вас на улице. Во все времена вы подвержены той или иной форме коррупции. К сожалению, для Боснии и Герцеговины или стран бывшей Югославии, находящихся на переходном этапе, характерно то, что уровень коррупции очень высок. Я думаю, что другие западные страны также имеют отношение к коррупции, но речь идет о невысоком уровне коррупции, который не так сильно влияет на жизнь простых людей. Здесь это сильно влияет на жизнь общества, что заставляет людей чувствовать, что они не могут бороться с коррупцией, что бы они ни делали, власти этого недостаточно, и обычному гражданину остается только принять коррупционное поведение. Именно поэтому мы чувствуем себя связанными по рукам и ногам.
В большинстве международных отчетов Босния и Герцеговина является захваченной страной, где правит политическая мафия, потому что представители власти подчиняются политическим партиям, которые контролируют жизнь в Боснии и Герцеговине, денежный оборот, особенно государственных финансов, контролирует занятость, потому что самая большая часть населения работает в сфере государственного управления, контролирует государственные контракты и государственные закупки, поэтому она контролирует жизнь граждан Боснии и Герцеговины, и граждане больше не понимают, какова их демократическая власть в такой системе и что может помочь им избавиться от этой захваченной системы».
Журналисты из Боснии и Герцеговины также работают в такой системе. Они никоим образом не защищены от проблем, с которыми сталкиваются остальные граждане. Эта система также диктует вопросы, рассматриваемые расследовательской прессой: проблемы честности политиков, скрытые активы чиновников, путь государственных денег.
Проблемы везде одинаковые, и Республика Молдова не исключение. Например, в обеих странах большая часть денег идет на государственные закупки, и Лейла Бичакчич справедливо отмечает, что это один из самых выгодных способов для правительств поглощать государственные деньги из бюджета. Если в Боснии и Герцеговине крупнейшие контракты с государством касаются инвестиций в инфраструктуру и строительство автомобильных дорог, то в Республике Молдова большая часть денег относится к контрактам на строительные работы, включая дороги, а также к закупке фармацевтических препаратов и медицинского оборудования.
Ярким примером, который показывает, как взяточничество циркулирует и как оно на самом деле влияет на жизнь граждан, вляется расследование, проведенное в марте 2018 года Центром журналистских расследований в Сараево. Журналисты считают, что по меньшей мере семь компаний в Боснии и Герцеговине передали медицинское оборудование больницам и впоследствии подписали контракты на миллионы марок на поставку материалов и техническое обслуживание. Фактически подарки были «билетом» для заключения контрактов, которые стоили намного больше, чем оборудование, изначально предлагавшееся в качестве пожертвований.
За восемь лет компании пожертвовали лабораторное оборудование на сумму 1,1 миллиона евро семи больницам, а затем заключили контракты на поставку химикатов и других расходных материалов на сумму более 7,5 миллионов евро. без необходимости соревноваться за них.
Хотя представители Агентства по государственным закупкам в Боснии и Герцеговине заявили, что процедуры проведения тендеров на основе подарков не соответствуют закону, его положения являются расплывчатыми и часто не применяются.
В Молдове такой бизнес работает на государственные деньги. В 2018 году правительство превратило в национальный проект кампанию фонда «Новая жизнь», которой руководил тогдашний лидер правящей партии. Проект предполагает вручение мамам при рождении ребенка коробок с предметами первой необходимости для новорожденных. На самом деле правительство приняло на себя управление не только проектом, но и некоторыми компаниями, которые уже финансировались за счет государственных средств. В июне 2019 года, после смены правительства, проект, для которого в этом году ожидали 3,5 миллиона евро, был остановлен. Однако в ноябре проевропейское правительство было распущено, и новый премьер-министр заявил, что возобновит проект.
Недавно в Республике Молдова была опубликована «Черная книга расходов общественных денег» . Книга включает в себя серию журналистских расследований, которые демонстрируют, как компрометируются иностранные инвестиции и как сотни тысяч долларов в области юстиции, образования и инфраструктуры были украдены из государственного бюджета.
Например, одно из расследований показывает, как компании, управляемой группой бизнесменов, которые пытались участвовать в мошеннических тендерах и нанести ущерб государству в десятки миллионов леев, удалось заключить контракт на три миллиона долларов на восстановление пограничного перехода с Украиной. Журналисты установили, что тендер был проведен с нарушением регламента, а строительные работы, проведенные компанией, не были качественными, первые проблемы были выявлены менее чем через год после ввода в эксплуатацию пункта пропуска на границе.
Очевидно, что все эти схемы работают с участием и с согласия политиков, которые управляют этими двумя бедными странами. Это объясняет ту роскошь, которую они могут себе позволить, хотя они официально получают скромную зарплату на занимаемых ими должностях. Это также объясняет, почему в двух странах есть очень хорошие законы о прозрачности государственных денег и антикоррупционных стратегиях, которые хорошо выглядят на бумаге, но не работают на практике. Ограничения своих свобод чувствуют, в конце концов, только граждане, и только они могут изменить положение дел, противостояв незаконным действиям за счет нетерпимости к коррупции на самых низких уровнях, за счет гражданского участия и осознанного голосования.
«Политики имеют своих людей в судебной системе»
Другой точкой соприкосновения между Республикой Молдова и Боснией и Герцеговиной является положение дел в судебной системе. В обеих странах это можно описать как «избирательное правосудие», «политизированное правосудие» и «коррумпированные магистраты».
«Правосудие, как и все другие аспекты общества, не является независимым» , — сказала Лейла Бичакчич, директор Центра журналистских расследований. А аналитик Ивана Марич говорит о хорошо развитой сети, состоящей из политических деятелей и судей.
«Они (политики) защищены, у них есть судьи, которых они контролируют. Мы знаем, за кого «играет» каждый глава судебного учреждения , — говорит Ивана Марич.
Это объясняет то, почему ни один чиновник во главе государства, будь то президентство, Совет министров или парламент, не был осужден за коррупцию.
«У нас нет ни одного ключевого политика, которого можно было бы обвинить в коррупции или в чем-либо еще, потому что каждый раз, когда ключевые доказательства теряются в суде или свидетели меняют свое мнение, свои заявления, политики влияют на это. И я имею в виду, что это не просто заявления одного свидетеля. У нас есть случай, когда речь идет о более чем 80 свидетелях, которые изменили свои показания. Так что это не совпадение, это действительно что-то запланированное, и вы знаете, кто стоит за всем этим. Следовательно, их действительно невозможно осудить, потому что они имеют свои связи и действительно вовлечены в каждую часть этой системы. Вот почему с ними трудно бороться», — говорит Ивана Марич.
Более того, те, кто занимает критическую позицию, могут быть осуждены по сфабрикованным уголовным делам.
Они могут себе это позволить, потому что за 20 лет после войны, в то время как население страны значительно сократилось из-за нехватки рабочих мест и низкой заработной платы, небольшая группа политиков увеличила свое состояние до миллионов евро.
«Вы просто должны увидеть их дома, чтобы понять, какие состояния есть у членов их семей, у них есть дядя на пенсии (и так далее) с миллионами, а также есть дети. Их дети всегда умные, те, которые получают лучшую работу и так далее. Теперь они боятся, что потеряют все это. Таким образом, для них оппозиция не вариант. То есть для них это не просто оппозиция, для них это либо правительство, либо тюрьма. Из-за этого они могут отдать все, чтобы остаться, чтобы выиграть выборы», — заявляет аналитик Ивана Марич, которая говорит, что политики прибегают к покупке голосов.
Директор Центра журналистских расследований говорит, что политики также успешно контролируют Высший совет судей и прокуроров в Боснии и Герцеговине, орган самоуправления судебной власти, который принимает решения о прокурорах и судьях, продвижении по службе, наказании или увольнении.
Недавно имя высшего судебного должностного лица в Боснии и Герцеговине, президента Высшего совета судей и прокуроров (JCJP), Милана Тегельтия, было вовлечено в коррупционный скандал. Он был заснят тайно во время переговоров с бизнесменом, который утверждает, что через посредника он собирался отправить чиновнику взятку, чтобы решить свои проблемы с законом.
Милан Тегельтия отрицает, что это была попытка получения взятки, и заявил, что это попытка дискредитировать его имидж. Однако этот эпизод вывел на улицы сотни горожан, которые потребовали отставки президента ÎCJP.
«Этот Совет (HCCP) состоит из профессоров права, юристов, судей, и они должны быть независимыми. Таким образом, формально у нас нет назначения политиком, но каким-то образом политика проникает туда откуда-то из корней» , — заявляет Лейла Бичакчич.
Соответственно, официально участники системы правосудия не являются членами партии, но их отношения с определенными политиками или с определенными партиями отражаются в решениях, принимаемых мировыми судьями, и в процессах, происходящих в системе.
Между тем, в стране осуществляется реформа судебной системы, которая длится более 20 лет и которая, помимо прочего, также является обязательством, взятым на себя правительством посредством подачи заявки на членство в Европейском союзе.
Лейла Бичакчич объясняет: «С того момента, как местное правительство взяло под свой контроль процесс, происходил непрерывный коллапс, который длится до сегодняшнего дня, когда рабство и политическое давление на правосудие очень заметны».
Даже в Республике Молдова реформа правосудия, в которую были вложены миллионы евро, не устранила политического влияния системы.
Например, в период 2013–2017 годов более 35 миллионов евро было потрачено на государственный бюджет для создания «свободной от коррупции, независимой, профессиональной и беспристрастной» системы правосудия, только в результате реформа осталась на месте. За этим следовали только отремонтированные здания, уголовные дела и публичные тендеры, выигранные «домашними» компаниями, контролируемая и политически управляемая система правосудия.
«Большая проблема заключается в качестве правосудия. Аспекты качества не были достигнуты, но они не были достигнуты из-за качества людей в системе. Заработная плата была увеличена, правила доступа к должностям были изменены, но на самом деле правила были обойдены, так как они не были соблюдены. Стратегия принесла деньги, технические улучшения, но она не изменила людей, потому что те, кто проводил реформу, остались прежними. Реформа также провалилась, поскольку совпала с политической нестабильностью. Реформа во многом зависит от качества политического класса», — говорит эксперт Надежда Хриптиевски, программный директор Центра правовых ресурсов в Молдове.
В настоящее время судебная система в Республике Молдова заблокирована. Это произошло после того, как группа судей организовала Чрезвычайную Генеральную Ассамблею судей и распустила нынешний Высший совет магистратуры, орган судейского самоуправления, заявив, что это удовлетворило бы интересы бывшей правящей партии и способствовало «захвату страны» бывшим лидером Демократической партии Молдовы Владом Плахотнюком. Члены Совета не признают решения Ассамблеи и судятся за сохранение своих функций.
Блокада разделила систему на два лагеря и вызвала новые противоречия в общественном пространстве, так что реальные проблемы справедливости отошли на задний план.
«Все правительства, пришедшие к власти, пытались в различных формах взять под контроль судебную систему и прокуратуру, ссылаясь на наличие проблем коррупции, контроля со стороны оппозиционных политиков, противозаконных действий. Они считают, что благодаря их участию все может измениться к лучшему. Абсолютно неправильно. Реформированная судебная система боится тех, кто пренебрегает законом, кто коррумпирован, кто работает нелегально и использует в своей деятельности коррумпированных и уязвимых прокуроров и судей» , — говорит судья Виорика Пуйкэ, критический голос в системе.
В последние годы стали чаще появляться сообщения о задержании и импичменте судей или прокуроров в Республике Молдова. В большинстве случаев уголовные дела использовались в качестве инструментов давления на народных судей. В период с июня по ноябрь этого года, когда правительство Санду вступило в должность, было начато несколько расследований незаконного обогащения от имени некоторых важных магистратов в системе. Их судьба должна быть прослежена с установлением нового правительства, при поддержке бывшей правящей партии.
Справедливость, которая «воскрешает» мертвых
Недавнее расследование, проведенное журналистом-расследователем Азаром Каламуджичем, выявило закономерность, отражающую интересы судебной власти в Боснии и Герцеговине.
Расследование «Судья Фазлагич лишил наследства жертв Холокоста» показывает, как дома, квартиры и офисы евреев в Сараево, которые погибли во время Холокоста, нашли новых владельцев благодаря незаконным решениям судьи муниципального суда Сараево Лейлы Фазлагич, которая также выбрала себе квартиру в центре столицы Боснии и Герцеговины.
Схема, которую распутал журналист Азара Каламуйича, расследуется прокуратурой с 2016 года без каких-либо окончательных действий. По словам прокуроров, магистрат якобы узаконил передачу 19 объектов недвижимости на сумму более четырех миллионов евро, и ему помогали судьи, адвокаты, нотариусы, судебные и муниципальные чиновники, а организованную преступную группу возглавлял Алия Делимустафик, бывший Министр внутренних дел Республики Боснии и Герцеговины.
Бывший министр, которому не предъявили обвинений, провел три года в предварительном заключении, а в августе его выпустили под залог.
В течение многих лет судья Лейла Фазлагич отдавала должное как мертвым, так и живым. Ложные имущественные споры имели место в зале суда на протяжении многих лет, когда ответчиками и истцами иногда были люди из другого мира. Независимо от обстоятельств исход судебного разбирательства всегда был одним и тем же — в конце судебного процесса имущество погибшего становилось собственностью судьи Фазлагича, его родственников или знакомых.
В период с 2011 по 2016 год Фазлагич лишила наследства десятки владельцев недвижимости в Сараево, которые незаметно отдали свои дома, квартиры, офисы и другую недвижимость.
Чаще всего целью были заброшенные здания сараевских евреев, убитых во время Второй мировой войны, а также здания других умерших сараевских граждан и собственность компаний.
«Я искал мертвых людей. Я был в архивах еврейской общины в течение длительного времени. У них есть генеалогическое древо, без которого я бы не смог достать никакой информации. Это заняло много времени. Я даже посетил еврейское кладбище здесь, в Сараево, затем обыскал военные архивы евреев, убитых в лагерях в Хорватии. Тогда расследование было начато несколько раз, из разных источников я искал информацию о преступлениях. Я проверял судью. С другой стороны, кто те люди, чья недвижимость была украдена или отчуждена? Я узнал, что информация дошла до судьи от работника мэрии Сараево. Она дала информацию о том, где находятся заброшенные дома, после чего судья сфабриковала фиктивные дела. У неё была помощь изнутри. Затем пришли эти мертвые люди» — говорит журналист Азар Каламуич, которому в итоге удалось найти двух наследников какой-то недвижимости.
«Она подделала эти контракты, документы на старой пишущей машинке, чтобы они выглядели так, как будто они были написаны в 50-х годах», — говорит журналист.
После расследования, начатого в 2016 году прокурорами, Фазлагич подала в отставку и бежала в Хорватию, страну, гражданство которой она имеет и которая не выдает своих граждан.
Журналист-расследователь Азар Каламуйич нашел судью. Она заявила, что не была частью какой-либо организованной группы и что против неё был организован заговор.
Расследовательская журналистика эффективнее всех государственных учреждений
Журналисты утверждают, что раскрытие всех этих незаконных действий оказало определенное влияние на высшем уровне, но не такое, как ожидалось.
«Наш голос оказывает влияние, но он недостаточно громкий или не на том уровне, на котором мы считаем его удовлетворительным. Те наши усилия, которые должны привести к изменениям на политическом уровне, к сожалению, наиболее трудны для достижения. Там у нас наименьший эффект. Итак, мы говорим о процедурных вещах. Там, где мы показываем, что где-то процедурно что-то может быть изменено, внутри учреждения, на административном уровне происходят изменения, но эта политическая часть отсутствует, политическое решение, которое должно быть сбалансированным. Фактически, когда проблема замечена, она должна быть решена и на политическом уровне», — объясняет Лейла Бичакчич, директор Центра журналистских расследований в Боснии и Герцеговине.
Это напоминает историю, когда под давлением общественности после расследования, проведенного три года назад, правящая партия сменила премьер-министра. Однако, по словам политиков, это произошло не столько потому, что его обвинили во вранье, а потому, что партия посчитала руководителя правительства ненужным стране и партии человеком.
На самом деле молдавской прессе действительно удалось свергнуть правительство.
Это произошло в 2015 году после расследования, проведенного Ziarul de Gardă, которое было опубликовано вскоре после инаугурации правительства во главе с Кириллом Габуричем. Журналисты раскрыли несколько неизвестных подробностей из его резюме, в том числе то, что он не сдал экзамен на степень бакалавра и не получил диплом средней школы, соответственно, неясно, как он поступил в высшее учебное заведение и окончил его.
Вскоре образовательный скандал превратился в уголовное дело, открытое по обоснованному подозрению в том, что у Габурича был поддельный диплом о завершении 11 классов.
12 июня 2015 года, через день после того, как прокуроры заслушали премьера по уголовному делу, касающемуся его учебы, и через три с половиной месяца после того, как в Ziarul de Gardă появилось расследование «цензурированного» резюме, Кирилл Габурич подал в отставку. Однако дело было вскоре прекращено в связи с истечением срока давности для уголовного преследования. В 2018 году Габурич вернулся в правительство в качестве министра, но каждый раз отказывался отвечать на вопросы о своей учебе.
Борьба с коррупцией продолжается, говорят наши собеседники в Сараево. Просто слишком мало игроков вовлечено в это. Речь идет о ряде неправительственных организаций, которые отслеживают коррупционное поведение, группы журналистов-расследователей и небольших групп в обществе и в политике, которые, действуя, показывают, как коррупция разрушает демократическую систему.
Агентство по предупреждению коррупции и координации борьбы с коррупцией, которое является основным антикоррупционным учреждением в Боснии и Герцеговине, не выполняет свою работу. Руководитель агентства, призванный расследовать коррупцию на высоком уровне, и подготовить почву для суда, назначается парламентом.
«Деятельность Агентства постоянно находится под контролем Европейского Союза, потому что это институт, который должен существовать в контексте вступления в ЕС. Но если говорить о расширенных полномочиях, то у него их нет. Это все еще одно из учреждений системы», — объясняет директор Центра журналистских расследований.
Кроме того, щитом для политиков, имеющих проблемы с честностью, является иммунитет, которым в Боснии и Герцеговине обладают как члены Европарламента, так и министры, то есть практически вся политическая система. С другой стороны, термин иммунитет нечетко определен законом и предполагает широкий спектр толкований.
«Иммунитет не может защитить никого от преступлений. К сожалению, в нашей стране иммунитет используется в качестве запрета на любые виды расследований, и это отличает его от иммунитета в других развитых странах, в которых, если оказывается, что человек, занимающий государственную должность, делает что-то, противоречащее закону, он должен быть уволен и уголовно наказуем. Существует также общественное давление, которое не позволит такому человеку продолжать работать. С нами всего этого не происходит. К сожалению, у нас есть три основные национальные партии, которые являются практически представителями трех народов, и они являются теми, кто блокирует любой процесс в настоящее время, они — те, кто стоит за всей системой», — говорит Лейла Бичакчич.
Политолог Ивана Марич считает, что для изменения положения дел необходимо независимое правосудие и полная смена политического класса. Нынешняя политическая оппозиция в Боснии и Герцеговине, по мнению аналитика, не дает особых надежд, потому что она «немного лучше», но не «намного лучше». В этой ситуации единственной надеждой являются 45% граждан с правом голоса, которые не участвуют в выборах.
«Итак, я даже не знаю, 20 лет, и они — наша единственная надежда, что они пойдут на выборы, если у нас будут хорошие кандидаты. Но у нас их нет», — отмечает аналитик Ивана Марич.
В заключение мы видим, что наибольшее бремя ложится на плечи расследовательской прессы.
«Мы, на самом деле, шахтеры: мы откапываем документы, ищем аномалии, мы получаем информацию, которая скрыта от общественности», — заключает журналист Рената Радич-Драгич, которая показывает сотни папок с ответами на запросы о предоставлении информации, представляющей общественный интерес. Она вынуждена писать их постоянно и долго ждать ответов, иногда несколько месяцев.
Однако некоторые изменения в лучшую сторону наши собеседники в Боснии и Герцеговине отметили.
Ивана Марич утверждает, что, например, после смены власти в кантоне Сараево, в результате прошлогодних выборов и установления нового правительства, люди поняли, что деятельность властей может быть более прозрачной.
«И теперь ПДД (Партия демократических действий, крупнейшая партия в Боснии и Герцеговине) всеми силами пытается избавиться от этого правительства, потому что мы привыкаем к нормальному правительству, где мы можем о чем-то спросить министров и предложить что-то, мы можем быть полностью информированы. О деньгах тоже можно говорить более прозрачно», — заявляет аналитик Ивана Марич.
