Автор: Esupport

Юра всегда был самым молчаливым и робким в классе, он испуганно вздрагивал, даже когда его просто громко окликали по имени. По своей инициативе мальчик никогда к доске не выходил, а если приходилось отвечать, то учитель с трудом мог расслышать его голос. Ни о каких выступлениях на сцене или участии в спортивных соревнованиях даже речи не шло. Друзей среди одноклассников у Юры не было: кому интересен человек, который боится собственной тени? Но страх всегда имеет причину. Ее вскоре выяснил классный руководитель: за малейшую провинность парнишку бил отец, человек суровый и вспыльчивый. Такие ребята есть в каждой школе, и по их поведению опытные педагоги и психологи могут предположить, что речь идет о домашнем насилии над ребенком.

— Я не признаю физических наказаний для детей, если только вы не хотите вырастить из них закомплексованные личности, без инициативы, без цели в жизни, без собственного мнения. Регулярные избиения и жестокие наказания вызывают в детях постоянную тревогу и страх, что мешает учебе и создает множество проблем с учителями и сверстниками.

Другая категория детей, которые подвергаются насилию со стороны взрослых, со временем усваивают правило «Кто сильнее, тот и прав». Став взрослыми, такие дети воплотят свое «право» в жизнь, при этом им будет трудно избавиться от множества комплексов и низкой самооценки.

— Для ребенка главным авторитетом всегда является родитель, и когда он показывает такую манеру поведения, то ребенок ее копирует. В сложных ситуациях он будет тоже прибегать к насилию. То, что видят дети дома, то они делают и в социуме. Школа – это как раз тот микромир, где дети учатся проявлять способы решения конфликтных ситуаций. И если они учатся решать это агрессией, то они будут агрессивными.

Любой родитель сталкивается с такой проблемой как непослушание ребенка, и каждый справляется с этим по-своему: одни предпочитают серьезно поговорить с сыном или дочерью, другие – в качестве наказания запрещают гулять или пользоваться компьютером, но есть и такие, кто считает физическое наказание самым действенным методом воспитания.

Кто же они – родители, которые предпочитают ремень словесным аргументам?

— Эти отцы и матери в детстве тоже постоянно подвергались физическому насилию со стороны взрослых и потому считают это нормой.

—  У таких родителей нет желания заниматься своим ребенком, поговорить с ним по душам, гораздо проще ударить.

— Такие мамы и папы просто не умеют воспитывать детей и не пытаются заняться самообразование в этом вопросе.

— Такие люди не могут спорить с теми, кто в чем-то их сильнее, и вот под руку попадается беззащитный ребенок, на котором и вымещаются все обиды, злость и бессилие.

— Есть категория родителей, которым как лекарство, необходимо физическое наказание детей. Так они получают моральное удовлетворение, а потом жалеют и обнимают своего ребенка. Эти люди не здоровы психически.

Вот что думают о физическом наказании по отношению к детям взрослые жители города Басарабяска.

— Можно ли применять физическое насилие по отношению к детям?

— Нет, нельзя, только слабые люди поднимают руку на женщин и детей.

— Есть разные способы наказания, физически нельзя, это не помогает.

— Необходимо. Не сильно, но хоть один раз нужно ударить ребенка, чтобы он знал, что такое боль. Ты пока не ошпаришься, не знаешь, что это такое, так и ребенок.

— Такой закон сейчас: физически к ним прикасаться нельзя, а им это и надо.

— Физически нет, а морально – да, если ты будешь объяснять ребенку, поправлять, будет все хорошо. 

— Нельзя, конечно, я против этого! Это ребенок, с ним надо так беседовать, чтобы не доводить до физического насилия.

О том, насколько допустимы физические наказания в семье, мы расспросили и школьников – учащихся ТЛ «А.Пушкин».

— Как ты думаешь, можно ли наказывать детей физически и почему?

— Я думаю, их нельзя наказывать, потому что это дети, и это неправильно.

— Можно ударить слегка, если не слушается.

— Нет, нельзя, потому что если бить с малых лет, у них потом будут проблемы, их будут унижать.

— Нельзя наказывать детей, потому что это травмирует их психику и нарушает поведение.

— С одной стороны издеваться над детьми это плохо, это жестоко, может сломать нашу психику, но с другой стороны, если ребенок плохо себя ведет и не понимает нормального языка, то хочется его ударить.

— Я думаю, что можно, потому что если не будете наказывать, ничего хорошего из этого человека не вырастет.

— Я думаю, что нет, потому что это отразится на поведении ребенка, на учебе.

— Я считаю, что можно, но не очень строго.

— Нельзя, потому что это противозаконно и влияет на их психическое состояние.

Последние исследования ЮНИСЕФ говорят:

76% детей в Молдове в возрасте от 2 до 14 лет подвергаются насильственной дисциплине, 48% из них — физическим наказаниям, 69% — психологической агрессии. Знают ли дети, кто может помочь им в ситуации риска?

— Куда может обратиться ребенок, если дома с ним жестоко обращаются?

— Он может обратиться в полицию.

— Ребенок может обратиться в органы опеки, в полицию, к учителям, к психологу, который должен быть в каждой школе.

— В полицию.

— В полицию, в органы опеки.

— Он может заплакать, уйти со школы, пойти к друзьям.

— Ребенок может обратиться к психологу, к классному руководителю, в полицию.

Согласно данным Генерального инспектората полиции, в 2017 году жертвами насильственных действий стали более 1200 детей, около 80% из них пострадали от рук домашних агрессоров. Эксперты считают, что на самом деле таких случаев в несколько раз больше, тем более, что психологическое насилие обычно не попадает в поле зрения правоохранительных органов.

Жертвами насилия в семье, в том числе и сексуального, часто становятся дети, оставшиеся без присмотра родителей. В с Абаклия р-на Басарабяска в прошлом году был выявлен случай попытки изнасилования несовершеннолетней девочки со стороны ее отчима.

Мать уехала работать за границу, оставив 2-х своих дочерей с мужем. О том, что происходит дома, она даже не догадывалась.

ВЕРА КАЗАКУ, СОЦ. РАБОТНИК В ПРИМЭРИИ С.АБАКЛИЯ

— Он объяснял это тем, что просто купал ее… Был период, когда мы забрали младшую девочку и отдали ее на время в семью родственников. Вы знаете, что дети приходили ко мне ночью, я работала допоздна в примэрии. Я интересовалась, почему они пришли так поздно, они говорили мне, что просто увидели свет в окнах. Их семья жила около примэрии. Мы стали задавать девочкам вопросы, они говорили: «Папа выгнал нас. — Почему он вас выгнал? — Потому что разозлился». Он был настолько пьян, что не мог забрать детей домой. Я много раз говорила с ними, но они никогда не рассказывали, что происходит что-то не то.

В конце концов, правда раскрылась, и отчим был приговорен к лишению свободы. До недавних пор обсуждать эти случаи публично никто даже не пытался: на тему домашнего насилия было наложено табу, особенно в селе, где считается позорным выносить сор из избы. Поэтому органы правопорядка зачастую узнают о случаях агрессии слишком поздно. Четыре года назад в борьбу с этим явлением активно включились органы местной власти: во всех населенных пунктах Молдовы началось формирование междисциплинарных территориальных групп. Их роль заключается в том, чтобы своевременно заметить признаки совершения насильственных действий в семьях и помочь полиции в их пресечении.

— Бывает, когда участковый инспектор или другой сотрудник полиции выявляет случаи домашнего насилия. Но чаще всего жертва сама обращается в полицию и говорит, что пострадала от агрессии. Соседи часто звонят и сообщают о таких случаях, примары зовут нас, когда что-то узнают. В каждой примэрии создана многопрофильная команда, в которую входят участковый инспектор, социальный работник, семейный врач и примар.

Такая команда работает и в селе Абаклия. Глава местной администрации  Виктор Никулицэ утверждает, что он и его коллеги неоднократно помогали жертвам домашнего насилия, а в ряде случаев даже смогли его предотвратить.

ВИКТОР НИКУЛИЦА, ПРИМАР С. АБАКЛИЯ

— В нашем селе было два случая, когда были применены меры защиты от агрессора. Например, отец жестоко обращался с матерью и детьми, причиняя материальный ущерб, разбивая окна. У нас есть четыре случая, когда дети жаловались на агрессивное поведение родителей, не только отца, но и матери. 

В дополнение к этому примар рассказал и о других случаях насилия в семье: когда дети избивали своих пожилых родителей, когда несовершеннолетние участвовали в кражах, убегали из дома, бросали учебу, когда родители забывали детей в детском саду.

— В более чем 30 случаях мы выходили на место, не собирая многопрофильную комиссию. Например, когда родитель или ребенок обращался к нам или мы получали информацию из учебного заведения о том, что дети не посещают школу. В этих случаях нет необходимости проводить собрания, эти проблемы могут быть решены путем общения.

В 2017 году жителями села Абаклия было подано 6 жалоб на случаи насилия в семье, и это только официальные обращения. Для рассмотрения конфликтных ситуаций многопрофильная группа провела 12 заседаний.

«Молчишь. Почему молчишь? Значит, виновата».
«Говоришь. Почему говоришь? И снова получаешь».
«Часто приходится слышать: „Сама хороша! Ты женщина, должна терпеть!” Я не понимаю, если я сижу дома с детьми, делаю всё: и готовлю, и убираю, и остальное — почему я должна быть избита и терпеть жестокое обращение?”

Майя Царан расписалась с теперь уже бывшим мужем в 1997 году. Она работала в военном центре в Каушанах. Он был военнослужащим. Ей 19 лет, ему — 21. В том же году родилась и их первая дочь.
Впервые он поднял на жену руку сразу после рождения дочери. «До той поры он повышал на меня голос, но никогда не бил. Чаще всего это случалось, когда он был пьяным. Когда он приходил домой, я должна была чистить ему обувь и брюки от грязи. Однажды я хотела обсудить это, и он избил меня так сильно, что на моём лице практически не осталось живого места. У меня столько отметин на теле, что порой стыжусь их. Кто-то спрашивает, родилась ли я такой. А что я могу им ответить? Что я не родилась с кривым носом и шрамами на лице?»— рассказывает Майя.
***
«И хоть есть некоторый прогресс в области законодательства, касающегося искоренения домашнего насилия, количество случаев насилия над женщинами пугающе велико. Насилие — одно из самых больших нарушений прав человека, оно негативно влияет на женщин вне зависимости от социального, экономического или культурного положения, и влияет на общество в целом», — утверждает руководитель программного отдела UN Women Moldova Корнелиу Ефтоди.

Шесть из десяти женщин подвергались насилию со стороны своего партнёра, говорится в отчёте Национального бюро статистики РМ «Насилие по отношению к женщинам в семье». Более того, официальные данные констатируют рост случаев домашнего насилия и неэффективность действий властей. В 2012 году было зарегистрировано 6569 случаев, а в 2015 — 9203 случая.
Помимо этого, по данным того же исследования, множество случаев остаются не зарегистрированными из-за давления общества на жертв. Почти половина из пострадавших считают, что смогут преодолеть проблемы самостоятельно, 40 % даже стыдятся признаться в том, через что им приходится проходить, а почти 20 % не сообщают в органы о насилии, которому они подвергаются, потому что родственники убедили их этого не делать.
С другой стороны, общество продолжает оставаться равнодушным и безучастным. Этот факт подтверждает и социологическое исследование «Мнения, представления и опыт молодёжи по проблемам насилия в семье / паре», проведённое Международным центром «La Strada». Более трети молодых респондентов ответили, что не сообщат никому о случаях насилия.
Вместе с тем 15,2 % мужчин, опрошенных в рамках исследования «Мужчины и гендерное равенство в Республике Молдова», заявили, что не станут вмешиваться, если увидят, что кто-то бьёт женщину. Если бы агрессором был их друг, только 6,5 % мужчин сообщили бы в полицию. Даже если обидчиком будет чужой человек, только каждый пятый заявил о готовности обратиться в полицию.

Майя Царан — одна из «положительных чемпионок». Такой титул предложила организация UN Women Moldova для тех, кто пережил домашнее насилие, но перестал бояться и прервал молчание. Сегодня она одна из немногих, к кому жительницы села Фэрлэдены, избиваемые своими партнёрами, могут обратиться в любое время.
Майя Царан является также одной из немногих жертв домашнего насилия, чей пример вдохновляет других женщин изменить свою жизнь в лучшую сторону. По словам Майи, многие женщины отказываются от такой возможности из-за давления общества.
«Положительные чемпионки проявили много мужества, когда решили жить открыто, говорить открыто о своём опыте, тем самым прервав молчание, которое хранили из-за страха и стыда. Они вынесли тему насилия над женщинами в общество. Женщины, которые продолжают страдать втайне, услышали истории тех, кто преодолел страх, таким образом они почувствовали, что не одиноки и что есть пути выхода из круга насилия. Трудно сломать стереотипы, которые ещё сохраняются в обществе, да и службы поддержки для жертв насилия не действуют в полную силу», — поясняет Корнелиу Ефтоди.
***
Я встретилась с Майей у ворот её дома. Высокая, стройная, но крепкая. Улыбаясь, пригласила нас в дом. Извиняется за то, что много говорит, но «это у неё сейчас получается лучше всего, потому что она очень долго молчала».
Двор охраняют две маленькие собаки. Увидев нас, они оскалились, их лай разнёсся по всему селу. «Хорошо, что привязаны», — подумала я. Они здесь с момента переезда в этот дом: одна перед домом, другая — за ним, чтобы сообщать о любых нежеланных гостях. Самый нежеланный из них — её бывший муж, который бил её повсюду, где застанет. «В 2010 году, несмотря на существующее законодательство, я ходила избитой и с синяками под глазами. Представьте себе, мы могли жить в двух домах — в моём и родительском, но я не могла спокойно находиться ни в одном. Он был везде хозяин. Приходил, как к себе домой», — вспоминает Майя.

Каплей, переполнившей чашу терпения, стал инцидент в июле 2010-го, произошедший вскоре после рождения младшей дочери. Тогда Майя жила с родителями. Была на кухне. Держа новорождённую Кристину на руках, успевала свободной рукой переворачивать рыбу на сковороде. «Помню, что мы поссорились с мужем, но не помню из-за чего. В какой-то момент он разозлился и швырнул в меня горячую сковороду. Счастье, что мне удалось увернуться и защитить ребёнка». В тот момент по лестнице поднималась медсестра, которая пришла с визитом к ребёнку. Она и стала свидетельницей этой сцены. «Если бы я кому-то рассказала, никто бы мне не поверил», — уверена Майя.
Одежда для малышки, паспорт и свидетельство о рождении Кристины — это всё, что было у Майи, когда на следующее утро после инцидента с горячей сковородой она в сопровождении медсестры ушла в Каушанский центр для мам с детьми «Pro Familia».
«Там мой дом. Каждый раз, когда прихожу к ним, с радостью вспоминаю моменты, проведённые там. Вспоминаю, как там играли мои дети. Мы были счастливы, так как наконец-то спали спокойно», — вспоминает Майя. Там же она узнала, что есть закон, который может ей помочь. В Центре ей помогли подготовить документы для развода. «Люди из Центра вернули меня к жизни. Я была очень замкнутая, а сейчас я слишком много говорю», — шутя, признаётся Майя.
***
Майя Царан начала писать книгу, в которой хочет рассказывает обо всём, что ей пришлось пережить. У неё своя небольшая библиотека молдавского законодательства. Теперь она полностью готова к защите своих прав. Она усвоила все жизненные уроки. Наряду с сотнями или даже тысячами ударов, полученных от своего бывшего мужа, её заставляло страдать и общество, потому что всегда находился кто-то, кто её осуждал и даже не делал попыток протянуть руку помощи.
На протяжении семейной жизни, осознавая, что осталась один на один со своей трагедией, Майя искала «утешения» — от алкоголя до попыток самоубийства. «Многие женщины находят выход в алкоголе, а общество не понимает этого. Многие считают, если женщина пьёт, значит, “ей так хорошо”. Общество должно понять, что человек не пойдёт на этот шаг без определенной причины. Женщины стараются найти утешение. Другие начинают вести двойную жизнь», — объясняет Майя.

О том, что происходит в этой семье, знало всё село, но мало кто вмешивался или пытался встать на защиту. Некоторые местные жители только и говорили: «Майя не заслуживает этого. Она хорошо закончила школу». Соседка пыталась остановить избиение, но ей агрессор «порекомендовал» забыть всё, что она видела: «Все, тётя Наташа, ты ничего не видела, ничего не слышала! Ты меня поняла?» Майя говорит, что ей много помогали её бывшая учительница и другая соседка — тётя Люся.
А мама… Мама ей говорила: «И у меня было четверо детей, и мне нелегко было. Твой отец тоже меня бил, и ты это прекрасно знаешь». А иногда: «Брось мужа, но подумай о том, что будешь делать с детьми на руках». Отец Майи никогда не вмешивался в её семейную жизнь.
«Однажды муж так сильно меня избил — на мне не было живого места. У меня не так быстро появляются синяки, но они очень долго проходят. Под кожей были видны кровоподтёки, но синяков не было. Такими сильными были его удары. Только тогда мама мне сказала бросить его», — вспоминает Майя.
Лариса Бурка, мама женщины, говорит, что, впервые узнав о том, что происходит в семье её дочери, думала, что в этом есть и вина Майи — «как и в каждой семье, возможно, она сказала какие-то плохие и лишние слова». Но, увидев, что «всё нормально, дети выглядят прилично, чистенькие», поняла, что у зятя не было причин избивать её дочь.
Более того, Лариса Бурка не признаёт, что и сама была бита своим мужем. Говорит, что в её отношениях с супругом насилия не было. «Вы знаете, как раньше было, перед мужем надо было молчать, быть ниже его. Я, к примеру, всегда была прямолинейной и говорила мужу, кто и когда прав», — утверждает женщина.
Как может мужчина, носящий военную форму, бить женщину? Никто в такое не мог поверить. «Точку надо было поставить сразу и раньше. Со временем насилие с его стороны стало нормой. Мама мне говорила, что это мой выбор: «Хочешь — разводись. Но что ты будешь делать с детьми на руках?» — вспоминает Майя.
Военная форма скрывала от общества многое. Условия жизни женщины. Она делала синяки и шрамы незаметными, а жалобы превращала в ложь. «Если ты такая хорошая, то почему он тебя бьёт? Значит, ты не столь хороша!», «Живи, потому что мы все так живём!» — такими были слова «поддержки», которые слышала Майя.
Анна Герчу